Группа была интернациональной: американцы, испанцы, шведы и четыре человека из России. В автобусе разговорились (благо знаю английский), сказав, кто из какого города. Пока ехали, рассказали, кто где учится, чем любим заниматься, слушали музыку. Никто из девушек ещё не был в Москве, но очень бы хотели!
Они много спрашивали о Казани, где с успехом прошла Универсиада. В Казань я ездила и об этом городе могу говорить только в превосходной степени!
Через час мы были в самом страшном месте города, у концентрационного лагеря Освенцим (Аушвиц). Разошлись по группам, нашим гидом была Марта Кудельман, красивая женщина, великолепно говорящая на русском языке.
Получив наушники, подошли к воротам. Поразила циничная надпись на воротах лагеря: Arbeit macht frei («Работа даёт свободу»). Первыми сюда попали политические польские заключённые и евреи, они работали на благо Третьего рейха по двенадцать часов, а тех, кто был слаб, болен, сжигали в крематории. Евреев истребляли с особой жестокостью, выполняя приказ Гитлера «уничтожить эту нацию». В 1941-м попали в этот ад и наши военнопленные (белорусы, украинцы, русские), именно на них испробовали впервые газ «Циклон-2» в газовых камерах, где они умирали по семьсот человек в день.
...Утром чашка «кофе», 200 граммов хлеба на два дня и баланда из гнилых овощей — вот и всё! Для советских паёк в два раза меньше. Здесь также были карцеры для «непослушных» — их морили голодом (а работать надо каждый день!), других ставили в карцер размером 90х90 по четыре человека, где они стояли целую ночь, а утром без пищи снова работать 12 часов. Такое мало кто выдерживал, и каждый день после работы те, кто остался жив, несли на себе тела ушедших из жизни.
Я видела карточки — фашисты из команды СС любили делать фото своих жертв. К горлу подступал ком, на глазах слёзы.
Мы видели жуткую одежду в полоску с номерами, кучи женских волос, из которых делали промышленный войлок и пряжу.
От изнурительной работы и голода люди забывали свои имена и откликались лишь на номера (татуировки на теле заключённых). Выдержать такую жизнь было невозможно — три или четыре месяца, и человек уходил из жизни, а в лагерь всё поставляли и поставляли новую рабочую силу из стран Европы. Места в Аушвице уже не хватало, и тогда в двух километрах от лагеря построили ещё один.
Birkenau (Биркенау) — ад на земле! Здесь стояли деревянные бараки с огромными щелями в стенах, туалетов не было — просто яма, крысы жили здесь лучше, чем люди! На платформу («Дорога смерти») прибывали новые эшелоны рабочей силы, их делили на тех, кто нужен и кто нет. Четыре газовые камеры, четыре крематория и ещё в лесу кострища для сжигания тел.
Ужас длился до 27 января 1945 года. В этот день наши войска под командованием маршала Ивана Степановича Конева освободили Биркенау и Освенцим (с 2006 г. 27 января — Международный день памяти жертв холокоста). Люди сначала и не поняли, что произошло, но, осознав, что это свобода, рыдали. Фашисты пытались скрыть свои преступления, взрывали крематории и газовые камеры...
С 1947 года эти два лагеря стали музеем. В Биркенау есть площадь, там установлены мемориальные доски в память всех погибших, надписи на всех языках — еврейском, французском, русском, украинском, белорусском, польском, венгерском, чешском...
...В автобусе ехали молча, думая о том, что узнали и увидели, музыка ни у кого в наушниках не звучала...
Через час мы были в самом страшном месте города, у концентрационного лагеря Освенцим (Аушвиц). Разошлись по группам, нашим гидом была Марта Кудельман, красивая женщина, великолепно говорящая на русском языке.
Получив наушники, подошли к воротам. Поразила циничная надпись на воротах лагеря: Arbeit macht frei («Работа даёт свободу»). Первыми сюда попали политические польские заключённые и евреи, они работали на благо Третьего рейха по двенадцать часов, а тех, кто был слаб, болен, сжигали в крематории. Евреев истребляли с особой жестокостью, выполняя приказ Гитлера «уничтожить эту нацию». В 1941-м попали в этот ад и наши военнопленные (белорусы, украинцы, русские), именно на них испробовали впервые газ «Циклон-2» в газовых камерах, где они умирали по семьсот человек в день.
...Утром чашка «кофе», 200 граммов хлеба на два дня и баланда из гнилых овощей — вот и всё! Для советских паёк в два раза меньше. Здесь также были карцеры для «непослушных» — их морили голодом (а работать надо каждый день!), других ставили в карцер размером 90х90 по четыре человека, где они стояли целую ночь, а утром без пищи снова работать 12 часов. Такое мало кто выдерживал, и каждый день после работы те, кто остался жив, несли на себе тела ушедших из жизни.
Я видела карточки — фашисты из команды СС любили делать фото своих жертв. К горлу подступал ком, на глазах слёзы.
Мы видели жуткую одежду в полоску с номерами, кучи женских волос, из которых делали промышленный войлок и пряжу.
От изнурительной работы и голода люди забывали свои имена и откликались лишь на номера (татуировки на теле заключённых). Выдержать такую жизнь было невозможно — три или четыре месяца, и человек уходил из жизни, а в лагерь всё поставляли и поставляли новую рабочую силу из стран Европы. Места в Аушвице уже не хватало, и тогда в двух километрах от лагеря построили ещё один.
Birkenau (Биркенау) — ад на земле! Здесь стояли деревянные бараки с огромными щелями в стенах, туалетов не было — просто яма, крысы жили здесь лучше, чем люди! На платформу («Дорога смерти») прибывали новые эшелоны рабочей силы, их делили на тех, кто нужен и кто нет. Четыре газовые камеры, четыре крематория и ещё в лесу кострища для сжигания тел.
Ужас длился до 27 января 1945 года. В этот день наши войска под командованием маршала Ивана Степановича Конева освободили Биркенау и Освенцим (с 2006 г. 27 января — Международный день памяти жертв холокоста). Люди сначала и не поняли, что произошло, но, осознав, что это свобода, рыдали. Фашисты пытались скрыть свои преступления, взрывали крематории и газовые камеры...
С 1947 года эти два лагеря стали музеем. В Биркенау есть площадь, там установлены мемориальные доски в память всех погибших, надписи на всех языках — еврейском, французском, русском, украинском, белорусском, польском, венгерском, чешском...
...В автобусе ехали молча, думая о том, что узнали и увидели, музыка ни у кого в наушниках не звучала...
Я много фотографировала. И думала выставлять эти фотографии в Instagram, но поняла, что у меня не поднимается рука! А через несколько часов я увидела фотографии одной из тех, кто вместе со мной был в Польше. Шведка Альма написала: «Я выставляю эти фото не для того, чтобы показать, какая я крутая, что побывала там. А для того, чтобы это все помнили».
Мы живём все в разных странах, у нас разные воспитание, история наших народов. Но отношение к злу, несправедливости у нас одинаковое. Мы должны помнить, какую беду несут войны.
За колючей проволокой дети из разных стран — узники Освенцима.На них страшные полосатые взрослые куртки, наверное, с тех, кто уже замучен фашистами. Это одна из фотографий, сделанных в январе 1945 года Александром Воронцовым и съёмочной группой Первого Украинского фронта.
Дарья РЕДЧЕНКО,
9-й класс, лицей № 1548.
Мы живём все в разных странах, у нас разные воспитание, история наших народов. Но отношение к злу, несправедливости у нас одинаковое. Мы должны помнить, какую беду несут войны.
За колючей проволокой дети из разных стран — узники Освенцима.На них страшные полосатые взрослые куртки, наверное, с тех, кто уже замучен фашистами. Это одна из фотографий, сделанных в январе 1945 года Александром Воронцовым и съёмочной группой Первого Украинского фронта.
Дарья РЕДЧЕНКО,
9-й класс, лицей № 1548.
Комментариев нет:
Отправить комментарий